— Первоначально мы были в разных кластерах, но его кластер был слишком слаб для турнира, — ответила негурка, щелкая включателем. Яркий луч света лег на тропу. — А у нас как раз исключили хила. И теперь все повторилось.
Инзамар покачала головой.
— Я просила его не участвовать в боях, но для солдата турниры магов — детская игра, ему нужна была кровь.
— Зачем солдату ехать в университет? Его направила семья?
— У орков нет семей, есть только кланы, — негурка споткнулась и едва не упала, но, вовремя кинув вперед лассо, зацепилась за соседнее дерево и удержалась на ногах.
Я восхищенно присвистнула, поднимая фонарик, который Инз выронила.
— Цела? — поинтересовалась Эдма, похлопав подругу по плечу.
— Все хорошо, — Инзамар забрала фонарик. — Такая неровная тропа, надо было пройти правее.
До нас долетали голоса других студентов, эхом разносившиеся в ночном лесу. Среди деревьев мелькали всполохи фонариков, пару раз мы слышали рев мотоцикла — старшие вели первокурсников посмотреть на Святилище и как следует отпраздновать поступление.
В ветвях возмущенно переругивались птицы, а по тропе шныряли, пересвистываясь между собой, лохматые зверьки.
— Мариха отправили в университет по программе "Магию в армию!", — продолжила Инзамар. — Его обучение оплачивает… оплачивал… Совет. Марих добился этого гранта, узнав, что я еду на Прэн.
Инзамар говорила уверенно и спокойно, но боль и тоска накладывали свой отпечаток на каждое её слово. Она действительно любила его.
— У вас ещё будет шанс провести время вместе, — я от чистого сердца хотела подбодрить её, но слова поддержки прозвучали неуклюже.
— Вместе? — она посмотрела на меня желтыми, как луна, глазами. — Не знаю. Здесь мы были вместе. А там… там мы лишь орк и негурка. Мой отец не испытывает ненависти к оркам, но он никогда не примет нас.
— Но он же не будет пытаться тебя убить, — про себя вставила я.
— Что?
— Но ты же можешь попытаться его переубедить?
— Ашшасса Шессесс, — Инзамар ударила хвостом о землю. — Переубеждать в чем? Он ничего не знает. Я — женщина, я сама решаю, что сказать мужчине. Богиня дает нам это право.
Мы переглянулись, и молча двинулись дальше.
Через некоторое время наша компания вышла на поляну — лес заканчивался перед нагромождением камней, покрытых густым зеленым мхом, колючим кустарником и побелевшими от холода лианами, которые скрепляли потрескавшиеся, сыпавшиеся руины.
— Здесь было Святилище? — спросила я, озираясь по сторонам. В темной громаде леса прыгали огоньки десятков фонариков, рядом с нами проходили студенты, болтая и смеясь. Чем дальше мы шли по поляне, тем меньше камней нам встречалось на пути. Мы давно уже спустились с горы, и теперь находились где-то внизу, у побережья. Я оглянулась, но позади над лесом был виден лишь величественный конус горы. Инзамар тоже обернулась.
— Сюда лучше приходить днем — посоветовала она. — Дракон на замке в лучах солнца выглядит как живой. Идемте, ещё немного осталось.
Было ясно и безлунно, звезды на небе сияли как фонарики в лесу — ярко и приветливо. Мне вдруг подумалось, что сотни лет назад эти же звезды смотрели на храм Святилища, огромный, с тонкими пиками светлых высоких башен, как дворцы эльфов. Или же башни были низкими и тяжелыми, как на орчьих замках, а острые зубцы крепостных стен, возможно, достигали облаков. Ни одно изображение храма, даже если он и был запечатлен художниками или летописцами, не дошло до наших времен. После Великой ночи история будто началась с чистого листа с пометками в углу.
Слушали ли Жрецы Света голоса демонов, поклоняясь им как истинным богам?
Теперь лишь камни, источенные временем, остались от некогда великого здания. Осталась ли здесь и Тьма?
Мы остановились у небольшого холма, который закрывал поляну, ограждая её от побережья и ветра с моря. У его подножья возвышалась груда веток, высушенных тепловыми лучами. Хельма присвистнула.
— Будем разводить костер?
— Ага, — Эдма отступила на несколько шагов назад. — Идите сюда, иначе обожжетесь.
Студенты всё прибывали, окружая гору хвороста и выключая фонарики, и оживленно болтали, делясь впечатлениями от прошедшей нарезки. Поляна и руины постепенно погружались во тьму, не хватало лишь самого главного…
— Тишинаааа! — разнеслось над древней землей, и все дружно замолчали, вскинув головы. На холме, подняв вверх руки, стоял тот самый орк, что так красиво пел в баре. — Вот так. Хорошо! Глушите байки, выключайте фонари, закройте рты и слушайте! Слушайте голос земли!
Все замерли, опустив головы, напряженно или легко входя во взаимодействие с абстрактным полем земли. Я почувствовала, как вибрируют поля стоящих вокруг, как потрескивает воздух в немом ожидании направления, как мы все готовимся указать цель энергии, что проходила сквозь нас. Я благоразумно тянула по чуть-чуть, как учил Гранто, но мне жутко хотелось, как всегда, рвануть на себя всё одеяло.
И тут я услышала гул, какой бывает в электрическом щитке. Сначала едва слышно, потом всё более отчетливо, гудел воздух вокруг костра.
— Ключ, — сказал кто-то у самого уха. И гул вторил ему.
— Ключ, ключ, ключ…
Я вздрогнула, теряя связь с полями. Гул прекратился.
— Кто говорил про ключ? — мне показалось, что я говорю шепотом, но на самом деле я почти кричала.
Инз непонимающе уставилась на меня.
— Что за ключ?
— Ты о чем, Антея?
Я опустила голову. Показалось?
— Итак, поздравляю вас с поступлением, — заговорил орк, и его голос разносился над Святилищем, как неведомый гул несколько мгновений назад. — В единстве — мир!
— В единстве — мир! — повторили мы, и в тот же миг огненный столб взвился над холмом, осветив восторженные лица студентов.
— Единство — в нас! — произнесла Инзамар.
— Единство — в нас! — повторили мы.
— Да прибудем мы в мире! — крикнул кто-то с другой стороны костра.
— Да прибудем мы в мире!
— И да прибудет в мире пиво!
На холме стояли огромные бочки с пивом и множество упаковок с пластиковыми стаканчиками. Говоривший орк взял в руки гитару и принялся играть какую-то веселую песенку. К нему присоединились ещё несколько студентов, и вот мы уже танцевали на холме со стаканами пива в руках, обливаясь им и дурачась. Среди руин в такт музыке плясало пламя костра.
Несмотря на то, что уже давно древние покинули эти места, никто не посмел петь и танцевать на руинах, поэтому мы веселились на холме, достаточно широком и некрутом, чтобы уместить всех, и таком же лысом, как поляна. Не одного дерева не было здесь и дальше, до самого моря тянулась голая земля с редкими кривыми кустарниками.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
